Эльбрус входит в программу «Семь вершин», которая включает высочайшие горы всех частей света. Есть два способа восхождений: альпийский и гималайский. В первом случае это постоянное движение вверх со всем снаряжением. Гималайский метод – это чередование спусков и подъемов: поднялись на высоту, прошли этап адаптации, спустились на базу, с которой ушли, переночевали и на следующий день двинулись по тому же маршруту, но уже в более подготовленном состоянии. Наши герои пошли по второму пути.
KYKY: Кому и как пришла мысль о таком «отдыхе»?
Таня: Три года назад, путешествуя по Индии, мы решили пройти трек к базовому лагерю Аннапурны (Гималаи). Внезапно собрались и прошли 4 200. Это было не восхождение, когда медленно набираешь высоту (в случае с Эльбрусом). Нужно было много, долго просто идти – пеший маршрут. Мы решили попробовать. Почему нет? Уже потом, мы поняли, что это послужило толчком в принятии решения об Эльбрусе.
Дима: У меня знакомство с горами началось с жесткой акклиматизации. В первый же день настолько разболелась голова, что меня хватало только на одно занятие – опорожнение желудка. В тот момент я не думал, что надо бы еще в какие горы отправиться. В случае с Аннапурной было тяжело идти целый день. Треккинг рассчитан на девять дней, мы уложились в семь. Спустились за два дня. На обратном пути у Тани разболелось колено – из-за этого спуск замедлился.
Таня: В очередном путешествии по Гоа мы познакомились с девушкой, которая, не упоминая минусы (смеются), расписала восхождение на Эльбрус так, что дух захватывало. Вот мы и стали эту идею осторожно обсуждать. Решили заплатить за все сразу, чтобы потом не отвертеться. Сопровождение гида с частичным питанием – 500 долларов с человека, билеты до Минеральных вод, аренда вещей, самостоятельная покупка снаряжения. В целом, на человека 1500 долларов.
KYKY: Как проходила подготовка к нагрузке и предстоящим испытаниям? Готовились ли вы в Минске?
Дима: Я ходил на тренировки 2-3 раза в неделю. За полтора месяца до восхождения случился завал на работе, времени стало катастрофически не хватать на зал. За три недели до восхождения начал бегать, сначала по два с половиной, потом по семь, а потом по десять километров. Но повредил обе ноги – настолько, что с лестницы не мог спускаться. Как мне потом сказал врач, нужно было остановиться на семи километрах. Стал лечиться: мази, таблетки, суппорт, даже магнитная терапия. После этого не без дискомфорта, но смог ходить.
Таня: Я за два месяца до восхождения бросила тренировки. Не по причине лени, а потому что физически не успевала. Но начала бегать. Бегала по пять километров. Иногда 7-9 – они давались с большим трудом.
KYKY: Сколько раз хотелось плакать, умереть или всё бросить?
Дима: Когда идешь, тебе нужно чем-то заниматься. Три час дороги по ровной местности! Я шел и пел песни. Потом поймал себя на мысли, что могу бить себя палкой по лицу и ничего не чувствовать при этом. Почему? А потому что балаклаву не надо снимать. Потом я обратил внимание на Таню. На ее щеке появилось черное пятно, а на нем белое. Это было обморожение и лед, как мы потом сообразили. Когда гид увидел, растер щеку и в приказном порядке сказал надевать маски, как бы нас ни мучила вся эта экипировка.
Я весь путь шел и мониторил свое состояние: что болит, что нет, устал или нет. У меня были даже силы шутить и разговаривать. Наверх дошел нормально, а на пике накрыло так, что я охренел – не смог встать от головной боли. Когда моя жена поднялась к нам, я не смог подняться и хотя бы обменяться взглядами. И эта головная боль, от которой тошнит, не пройдет, пока ты не спустишься на адекватную высоту. На вершине тебя пинает гид – ты встаешь, фотографируешься, улыбаешься и снова падаешь.
Обратно, когда спускался, упал на спуске, сбил впереди идущего человека. А когда приземлился, подумал, что я не помню ни одного слова из песен, которые я пел. Да и встать не могу. Гид помог.
Таня: Первые неприятности начались на высоте 3 800. Когда мы ночевали на базе, я просыпалась от одышки, потому что просто повернулась. Любое резкое движение или просто несколько быстрых шагов ощущаются организмом, как пробежка километров на пять. Приступ серьезной паники случился на отметке 4 500. Из-за маски, капюшона, и сдавленного несколькими слоями одежды горла началась сильная одышка и паника. Справиться смогла с трудом, и только потому что не было другого выхода. Уже на штурме вершины, помня неудачный опыт, шла с открытым лицом, рискуя обморозить – лишь бы без ощущения, что задыхаешься. Когда ступила на вершину, легла и, извините, просто опустошила желудок. Тошнота как реакция на высоту и нагрузку наступает мгновенно, без предупредительных сигналов организма.
Чтобы ты о себе ни думал, там работают исключительно инстинкты. Человек перед тобой упал ничком от нагрузки, а у тебя одна мысль: как его обойти, чтобы не тратить силы и энергию, не сбить дыхание?
Дима: Вообще когда человек падает на дороге, возникает только одно чувство – чувство досады: «Что ж ты упал на дороге? Отползи в сторону!»
Таня: Я плакала. До вершины. Видишь очень крутой подъем и думаешь, где взять силы идти дальше, они покидают, а двигаться надо. Я разрешила себе хныкать. Мне казалось, что это поможет. Второй раз плакала на самой вершине, после того, как перестало тошнить. Помню смутно, но плакала точно не от восторга, в этой смеси эмоций главной была мысль, что сейчас надо сделать то же самое, только вниз, и это ни капли не проще. Но вместе с тем, на вершине было ощущение, что что-то закончилось – и это что-то очень важное и серьезное. Философствовать там очень сложно, потому что адски болит голова.
KYKY: Очевидно, не у всех была одинаковая степень подготовки и выдержки. Как выдерживали отстающие?
Таня: Гид Женя постоянно говорил: «Нужно быстро валить». А ты стоишь в снегу по колено и думаешь: «Ну как?» Те, кто шел впереди, останавливались и делали привалы. Кто медленно идет, то не отдыхает. Второй гид Соня пинала и мотивировала отстающих, умоляя при этом: «Ну пожалуйста, постарайтесь, а то Женя снова скажет «Хрен вам, а не привал». Нужно стараться идти быстро. А единственное желание – упасть и лежать. Но даже если просто лежишь на высоте выше 5000 метров, то теряешь силы. Это иллюзия – полежу, отдохну и пойду дальше.
KYKY: Были ли вообще моменты, когда не мучала тошнота, страх, усталость, и вы хотя бы несколько минут испытывали кайф?
Таня: Эйфория была, когда наступало физическое облегчение, но это не надолго. Ну и, конечно, виды. Выходили на штурм ночью, несколько часов шли, уткнувшись в ботинки впереди идущего, а на рассвете – оп – и понимаешь, что ты идешь выше облаков. Непередаваемо!
Дима: Мне было откровенно плохо только со старта спуска с вершины. Но это продлилось всего часов шесть. А откровенно хорошо было, когда спустились в траву – стало понятно, что с нами случилось, мы это прошли и теперь лежим на траве.
Таня: Пугала неизвестность. За день до штурма вершины прогноз погоды был такой, что стало понятно: никакого восхождения быть не может. Из-за этого мы теряли время. Был риск, что зависаем на уровне 3 800. Волнение еще больше накрыло, когда все-таки решили, что выходим на штурм сегодня. Прогноз изменился. Выходили в час ночи, нужно было лечь в 19:00. Кто-то спал, я не сомкнула глаз. Вышли в час, и дошли до вершины в 7:25.
Дима: Самое ужасное – дорога обратно, она проходит на пределе физических возможностей. Идти на вершину – процесс медленный и однообразный. Но спускаться еще труднее. Организм не отдыхает в горах. На высоте 3 500 метров он не восстанавливается. Ты можешь проспать 12 часов и проснуться в надежде, что голова перестанет болеть, ноги не будут болеть. Но нет. Ты уснул уставшим и с болью, так и проснулся.
KYKY: Что было неожиданным для вас самих?
Таня: Меня удивило, что очень сильно хотелось сладкого и соленого. Воды на тренировочные выходы нужно намного больше, чем мы брали. Пить хочется все время. Кофе стал навязчивой мечтой. А кофе рекомендуют не пить. Гид говорит: «Вот я не пью», – и это работает лучше любых запретов.
Дима: Надо было брать больше аскорбинки – она меня выручала. Казалось, от нее становится легче.
KYKY: На тренировках вас учили правильно падать и спасаться. Помогло?
Таня: Нас учили самозадержанию на склоне с помощью ледоруба и при этом повторяли: ледорубы вас не спасут, если умудритесь сорваться. Обучение падать добавляет стресса. Ты искусственно летишь по склону, и думаешь: «Если мне придется это делать не на тренировке – это же конец. Зачем вы нам это показали?»
Но у нас не было прямо рисковых ситуаций – я падала один раз, но тогда гид просто поднял меня, как котенка за шкирку. Перед штурмом вершины парень, который в первый раз не дошел до нее, рассказал одну «вдохновляющую» историю: девушка стала падать, а участник похода бросился ее спасать. Погибли оба. Дело было весной, когда под снегом лежит лед, условия более опасные, чем летом. Вот такие истории оптимизма перед главным выходом не добавляют.
Дима: Мне тренировка понравилась. Это было весело, добавляло азарта. Есть несколько способов правильно падать. Мы перепробовали все: лицом вниз, вверх, ногами в таких направлениях. Там еще важно постараться скорректировать угол падения и наклон тела. И ледоруб полезен. Он все время должен быть в руках, на вершине служит палкой. Это помогает. И палки лыжные с петлями служат надежной опорой, когда понимаешь, что все, устал. Вставляешь руки в петли и виснешь. Хоть немного, но легче.
KYKY: Какие у вас были ошибки?
Дима: Покупка дешевого солнцезащитного крема. Нужно брать не ерунду, а крем-блок, хороший и за любые деньги – сгораешь даже при пасмурной погоде моментально. Нельзя заваривать чай в термосе вместе с заваркой. Забивается этой травой фильтр, крышка неплотно закрывается (это вы потом понимаете), и чаек льется в рюкзаке, и у вас уже мокрая спина и задница, а потом обледеневшая спина и задница, а потом опять мокрая. Ну и вы остаётесь без чая в дороге.
KYKY: Что испытывает человек на высшей точке Эльбруса – чувство, что ты покорил гору и теперь сверхчеловек?
Таня: В горах не принято говорить «я покорил». Букашка ты, а не сверхчеловек, если лежишь, даже не стоишь, в поту и слезах. Там говорят «гора пустила». Вот тут счастье, что гора пустила.
KYKY: А расскажите о своих гидах.
Таня: Хрупкая девушка Софья не просто гид на Эльбрусе, она скайранер. Забегает на Эльбрус за три часа. Второй гид Женя собирается в этом году в один из лагерей Эвереста, говорит редко, только матом и исключительно с иронией. От него мы услышали несколько историй, которые рассмешили до слез, но потом мы поняли: ты такой же самоуверенный идиот, про которого гиды будут рассказывать веселые байки следующей партии таких же. Так вот несколько историй.
Первая: один молодой человек хотел сделать предложение руки и сердца своей любимой на вершине Эльбруса. Он дошел до высоты 5 100 метров, барышня дошла до вершины. Все очень надеятся, что это не повлияло на ее решение.
Вторая история: два кроссфитера заявили на старте, что сделают на вершине 100 берпи. Крепкие телом и духом мужчины сделали 10 отжиманий на высоте 2 800 метров и решили, что это почти 100 берпи на 5 460 м. Вернулись. А еще был борец – здоровый такой, крепкий. Приехал и говорит: «Я вынослив, силен и мне мало вашей нагрузки». На базовом лагере 3 800 метров стал чистить снег в майке – и тут ему спину скрутило так, что борца пришлось возвращать на землю.
Приверженцев ЗОЖ и спортпита, которые питаются порошками, один раз пришлось привязывать к страховке и тащить, как убитого медведя за собой. Все это ложится на плечи, спину гида. Если человек тяжелый и его невозможно тащить за собой, то его подталкивают перед собой ногами, иногда пинают палками, чтобы хоть как-то мотивировать и поднять тело для самостоятельного спуска. Потому что катиться по льду и снегу в мороз – это увеличивать свои шансы на обморожение.
Перед выходом нужно сходить в туалет, потому что процесс раздевания на высоте занимает полчаса, и холодно, и ветрено, и ночь. На тебе четыре слоя одежды и поверх нее страховочная система и рюкзак. Не до туалетов. Но была история про парня, у которого из-за полячки, говорящей всем одну и ту же фразу «good job» появилась кличка. Его так и называли «гуд джоб». Перед восхождением он наелся кураги, а у нее слабительный эффект. В команде так и смеялись: «Опять гуд джоб отстает». У человека за несколько часов похода было 12 походов «в сторону» из-за эффективности сухофрукта.
Кстати, в туалет с собой всегда надо брать налобный фонарь и телефон – это базовая безопасность. Зима, метель, снег. Отдых на базовом лагере, участник отправился в туалет. Приходит и говорит, что «туалета нет».
– Это как?
– Ну так. Дверь есть, а туалета нет.
Выяснилось, что отверстие не закрыли, и через него намело снега на все помещение. Дверь на месте, а туалета нет.
KYKY: Вы бы кому-нибудь посоветовали такой поход?
Дима: Всем. Как вы с этим справитесь – это уже ваша проблема. Это очень сильно выдергивает из привычного круга жизни. Независимо от того, дойдешь ты или нет. Это терапия от многих болезней – не в прямом смысле, конечно.
Таня: Я, пожалуй, советовать не буду никому. Никакая физическая сила и выносливость не гарант восхождения, на высоте ничего нельзя предсказать. Это вопрос везения и воли. Я считаю себя довольно крепким и выносливым человеком, но там я ревела от бессилия. Это должен быть очень серьезный вопрос самому себе. Хочешь? Готов ко всему? – Тогда делай. Если нужен вызов – давай.
KYKY: Пойдете в горы еще раз?
Хором: Да!